Мария Малухина, дебютировавшая в театральной драматургии всего четыре года назад, уже в третий раз попадает в основную программу «Любимовки». Автор «Полярной болезни» рассказала, что стало «живительным пинком» для создания пьесы и какую роль в этом тексте играет ненецкий фольклор.   

 

 

В отличие от «Замыкания» и «Мёртвой головы», с которыми вы участвовали в «Любимовке» ранее, пьеса «Полярная болезнь» имеет дело не с сегодняшним днём, а с реалиями 1990-х годов: рынки, клетчатые сумки, челноки. Как возник интерес к этой теме?    

 

Всегда есть несколько тем и идей, в сторону которых размышляешь. Об этом как раз упоминала в своей лекции Саша Денисова. Одной из тем, уже несколько лет крутившихся на периферии моего сознания, были челноки. Не помню, как именно они там оказались, — ни знакомых, ни родственников, работавших в этой сфере, у меня нет. Тем не менее, появилось желание осмыслить тему в художественном пространстве.  И тут Ельцин Центр объявил конкурс пьес о 90-х «Зачем я это помню» — он стал и катализатором, и дэдлайном, и живительным пинком для работы над текстом.

 

Где вы брали фактуру? Как история обрастала «мясом»?

 

Начала читать форумы, блоги. Смотрела на Youtube документальные фильмы про челноков. И знаете, что меня поразило? Художественных текстов на тему нет, а желание поговорить об этом у людей огромное. Под каждой документалкой — сотни комментариев в духе: «и я так ездил», «у меня вот такой случай был», «у меня мама…», «а у меня папа…» Я наткнулась на огромный пласт людей, жаждущих поделиться с миром своими воспоминаниями. Было грехом не воспользоваться.

 

Место действия — Крайний Север — было выбрано в ходе изучения темы? Или у вас есть личная связь с регионом?

 

Меня так далеко ещё не заносило, хотя в детстве, которое пришлось на 90-е, север присутствовал. Я тогда ещё не совсем понимала, что значат слова «Ямал» и «Таймыр», но они часто звучали у нас дома.  Мама была переводчиком, работала с разными нефтяными компаниями, много ездила по стране, привозила интересные штуки — например, ягель в коробочке. Но отправить героев на север я решила не из-за личной связи — она номинальна. Меня зацепило интервью с бывшей челночницей из Беларуси — она рассказывала о поездках на север. В голове тут же сработал тумблер: ух ты, интересно! Я открыла гугл-карты, простроила маршрут и начала изучать.  Как только поняла, куда и как они едут, история начала складываться. Беларуская челночница стала прототипом героини Татьяны, у которой муж — военный пенсионер, сидит дома с детьми, а она с сумками, по бескрайней стране…

 

В ваших пьесах есть многослойность: узнаваемые истории, подсмотренные в жизни, вы помещаете в необычное художественное пространство, где присутствуют мёртвые головы, воображаемые друзья и мистические духи. Вы сознательно идёте по этому пути?

 

Абсолютно. Без полифонии не интересно. Попробуйте мысленно убрать поющих духов из «Полярной болезни». Что останется? Простая бытовая история о жизни трёх женщин. Конечно, такая пьеса тоже могла бы существовать, но мне хотелось пойти дальше. Как только я определилась с маршрутом, поняла, что мне не обойтись без северных духов. 

 

И начался новый этап исследования?

 

Я подошла к вопросу ответственно. Чтобы это не было «клюквой», стала рыть информацию. Хотелось добиться максимальной аутентичности. Мне удалось найти сборник ненецких народных песен. Он записан фольклористами, ездившими в экспедицию к настоящим ненцам, жизнь которых не изменилась за сотни лет.  В нём собраны песни со словами и нотами. Текст на ненецком рифмуется, а русский перевод — нет, но звучит невероятно поэтично. Все песни, которые идут до сцены на рынке, взяты оттуда. Естественно, я старалась их подбирать и монтировать так, чтобы они перекликались с основным действием. А песня на рынке и обращение духов к небесной бабушке Я-небя — это уже моё творчество, стилизованное под ненецкий фольклор.

 

Вы производите впечатление очень продуктивного и дисциплинированного автора. Знаю много людей, годами вынашивающих идею, но не готовых сесть за письменный стол. А у вас что ни год — несколько новых пьес. Что бы вы посоветовали новичкам? Как начать?

 

От абстрактной идеи «а не написать ли мне пьесу?», родившейся на одном из спектаклей в «Гоголь-центре», до реальных шагов у меня прошла пара лет. Мне не хватало знаний, я не понимала, как писать для театра — по образованию я сценарист. Но когда возникла идея «Замыкания», и стало ясно, что это именно пьеса, я решила разобраться. Открыла сайты «Любимовки» и «Евразии», нашла пьесы последних лет, прочитала штук двадцать. Посмотрела, какие бывают форматы, как пишутся ремарки. И сказала себе: всё, пора, надо пробовать. Так появилось «Замыкание». И понеслось.