14-го февраля в Тбилиси пройдет премьера спектакля Никиты Щетинина по пьесе Дарьи Слюсаренко «Большая вода», вошедшей в шорт-лист Любимовки в 2023 году. Специально к премьере Любимовка поговорила с Никитой о пьесе, готовящейся постановке и о том, куда плыть, если ты в лодке, а берега вокруг отменили.

Я хотела бы начать с того, что мне очень понравилась читка, прозвучавшая в рамках подкаста Любимовки. Это было мое первое соприкосновение с текстом Дарьи Слюсаренко и я осталась под большим впечатлением. Правильно я понимаю, что вы с этой пьесой прошли довольно долгий путь, чуть ли не больше года?

Да, примерно год. Сначала была читка пьесы в рамках Эха Любимовки в Тбилиси в 23-м году, потом запись подкаста и теперь будет еще и спектакль. 

А ты помнишь свое первое впечатление от пьесы? Чем она тебя сразу зацепила?

Я всячески избегаю слова «эмиграция», но, конечно, я абсолютно сразу понимал, о чем эта пьеса. И это очень совпадало с моим ощущением безвременья, состоянием потерянности и непонимания того, что делать дальше. Думаю, попытка уплыть из дома по реке против течения — это в каком-то смысле метафора наших действий сейчас.

Когда я слушала пьесу, я думала о том, что, с одной стороны, она звучит супер современно и действительно понятно, почему она написана именно сейчас. А с другой, на нее можно посмотреть и через призму такого вневременного контекста, как на историю про попытку уплыть от себя или от места вообще, свойственную людям возможно во все времена.

Да, эта пьеса сейчас созвучна глобально с нашим состоянием, но вообще для меня это история про попытку сломать обстоятельства. Мне нравится то, что герои сами до конца не понимают, что с ними происходит, но чувствуют, что что-то не так и поэтому пытаются что-то сделать. Мы тоже, совершая этот шаг в неизвестность, мало чего понимали, как мне кажется. По крайней мере, про себя я так могу сказать. Обстоятельства сложились так, что я неожиданно оказался на лодке посреди реки.

Мне как раз было интересно узнать, идентифицируешь ли ты себя с персонажами пьесы? В обсуждении, посвященном читке «Большой воды», экспертка Дина Годер, например, говорила, что она чувствует большую дистанцию между собой и героями. И я, слушая пьесу, тоже пыталась для себя определить, насколько мне близки эти люди, насколько я могу с ними как-то соотнестись. 

Мне нравится называть этот текст притчей, в том числе и потому, что несмотря на четкие характеры и яркость персонажей, они все равно соотносятся с каждым, как мне кажется. Даже несмотря на какую-то их грубость и присущую им как персонажам обсценную лексику, я все равно идентифицируюсь с ними через те вопросы, которые они себе задают, и через ту рефлексию, которую мы у них видим.

А что для тебя оказывается важнее — то, что герои решаются на шаг в неизвестность, все-таки делают какой-то выбор в своей жизни или то, что в конце концов это все равно ни к чему не приведет? 

Я себе это представляю так: даже если человек плывет по течению, в какой-то момент он все равно сталкивается с внутренним вопросом, на который честно отвечает себе, что плывет по течению. И любое действие или бездействие (что тоже на самом деле является действием), все равно начинается с внутреннего вопроса. Поэтому классно, что они попытались хоть что-то изменить, мне кажется, важно не то, что из этого получилось, а то, что они сделали эту попытку.

У меня в финале пьесы остается ощущение красоты и правильности от того, что герои вообще сели в эту лодку и поплыли, решились на это путешествие, не зная, что их ждет, и теперь навеки затеряны где-то в водах без берегов. 

Фраза о том, что нет больше берегов, она же по-разному может интерпретироваться. Как отсутствие шор и ограничений, например,  — это же тоже свобода.

Да, эта фраза одновременно и пугающая, и освобождающая.

В какой-то момент все мои внутренние ориентиры закончились и я понял, что те темы, которые были для меня важны и актуальны, потеряли смысл в моменте. Даже скорее не смысл, а уместность высказывания. Я очень долго искал, о чем я теперь могу говорить. В итоге у меня получился спектакль-променад «Opus Магнус», который я сейчас делаю в Тбилиси. Главный герой в нем ищет дом и пытается наложить свои воспоминания на другой город. Хотя изначально задумка была другая и я искал возможность ввести какую-то универсальную тему, не сводить все к нашим потерянным переживаниям, всё равно свелось именно к той теме, вокруг которой я сейчас хожу. Я понимаю, что главная аудитория здесь — это те люди, которые сейчас находятся в таком же потерянном состоянии. Но этот спектакль может быть понятен всем, мне кажется.

Мне интересно спросить про еще одну тему, которая есть в пьесе, но, в зависимости от личной оптики, можно обратить на нее больше или меньше внимания. Это наличие Москвы, в которую плывут герои, как центра, в то время как сами они находятся в каком-то условно-провинциальном пространстве. Кажется, что можно выводить эту проблематику противостояния столицы и периферии на первый план, а можно опустить этот социальный пласт текста. Насколько эта тема для тебя важна? 

Мы с актерами много это обсуждали, потому что им казалось немного странным сейчас произносить «в Москву». А мне скорее созвучна идея, прозвучавшая на обсуждении читки, что это такой чеховский образ, «в Москву, в Москву», — что-то большое и недостижимое,  какая-то счастливая жизнь, к которой нам всем хочется приблизиться. И мне показалось важным оставить это в тексте, как такой взгляд на наш предыдущий опыт. Это же забавный момент, ты слышишь это «в Москву» и понимаешь, насколько все может поменяться и как мы сами не ожидали, что в какой-то момент это может потерять для нас смысл. 

Для меня тоже Москва прозвучала как чеховский привет и как образ места, куда принципиально невозможно добраться.  Иллюзорный город, которого на самом деле возможно и не существует в реальности. 

Я по крайней мере там не был два года и я до конца не понимаю, какая Москва сейчас. В каком-то смысле они же тоже не очень знают, куда плывут. 

Мне кажется, в этой пьесе очень здорово сочетается то, что она, с одной стороны, как будто создана для того, чтобы просто звучать и чтобы у слушателя/зрителя был свой собственный спектакль в голове, а с другой, многое в ней, наоборот, располагает к тому, чтобы этот текст и заложенные в нем образы могли быть воплощены настоящими театральными средствами. 

Перенося пьесу  на сцену, мы все равно решаем ее в минималистичном ключе и оставляем большое пространство для фантазии зрителя. Возможно это обусловлено моими чисто вкусовыми вещами. Мне нравится «театр на коленке», мы все делаем сами и все выглядит ровно так, как мы своими силами смогли это воплотить. 

А где будет проходить спектакль?

Мы нашли театральную площадку New Platfom. Это пристройка к ДК, неотапливаемое пространство в индустриальном стиле, поэтому дополнительным экспириенсом для зрителей будет прилагаться ощущение холода. Я люблю, когда театр выходит за границы театральной коробки. Но это просто пазл сложился сам собой, отдельной задачи такой у нас не стояло. Так что возможно в дальнейшем мы переедем в какое-то более театральное пространство. 

Можешь рассказать немного про команду, с которой вы создаете спектакль? 

Это мои коллеги, у которых тоже большой бэкграунд работы в театре в Москве и Петербурге, сейчас они, как и я, оказались в Тбилиси. С кем-то мы уже были знакомы, с кем-то познакомились здесь и поняли, что хотим попробовать вместе сделать эту постановку, что у нас есть ресурс для этого. Это артисты Артем Уренков, Владимир Кузнецов, Дмитрий Ипполитов, Нина Сизова и Изабелла Богданова. В данный момент мы работаем таким составом. Со звуковой партитурой мне помогает саунд-дизайнер Olia Cricova, мы с ней часто работаем вместе. И анимацию для спектакля  сделал Egr Nagaen. 

Как быстро ты понял, что не хочешь останавливаться на читке и готов сделать спектакль? 

«Большая вода» меня не отпускала. Я был одним из первых, кому предложили поучаствовать в создании подкаста, и так сложилось, что мы вынуждены были делать перезапись, поэтому процесс создания читки занял достаточно продолжительный период времени. Так получилось, что я волей-неволей все время к этому тексту возвращался. Мне казалось, что это такая сложная, но важная история, которую я бы мог собрать. Все ходил-ходил вокруг, а потом подумал, что надо уже наконец сделать. Я еще на Эхе Любимовки по реакции публики понял, что пазл сложился. Зрители в зале очень точно слышали именно то, что мне хотелось, все все поняли без дополнительных объяснений. Я совершенно не знаю, как должен действовать театр, должен ли он давать какие-то ответы?

Мне кажется, часто важно просто задать вопрос и сделать так, чтобы он прозвучал. И уже сам факт его задавания заполняет какую-то пустоту и немоту, в которую мы периодически погружаемся.

Хотелось бы, чтобы была какая-то надежда. С другой стороны, даже попытка сформулировать то, что с нами сейчас происходит, все равно, наверное, дает облегчение. 

Пьеса «Большая вода» была представлена Никитой Щетининым в формате читки сначала на Эхе Любимовки в Тбилиси, а затем в проекте Любимовка.Подкаст. 

Билеты на спектакль можно приобрести по ссылке.

Интервью взяла Ника Ерофеева.